Казалось бы, речь может идти только об игре мечты, но жизнь учит, что у любого проекта, какими бы достоинствами или недостатками он ни славился, неизбежно находятся свои поклонники. Даже у самых отвратительных игр, состряпанных на коленке с целью облапошить недалеких потребителей, отыщутся приверженцы, которые найдут в этих изделиях неведомое очарование.
По этой причине крайне затруднительно составить список общих критериев, которые позволили бы отнести ту или иную игру к категории вина тысячелетия или, напротив, вызывающего чувство неловкости провала. Одним из таких критериев заманчиво было бы назвать "увлекательность": действительно, если игра, будь это РПГ, слэшер или бессмысленная гриндилка, заставляет вас, забыв обо всем и влюбившись в нее с первого взгляда, погрузиться в прохождение, то она отвечает вашим индивидуальным потребностям и является замечательным плацдармом для разыгрывания определенной ритуальной модели. А что еще нужно для ослепительного вина, если не схождение на нем магистральных потоков праедестинаций и силовых линий ритуала?
Повод задуматься возникает тогда, когда все компоненты игры, на первый взгляд, соответствуют критерию увлекательности, актеры в катсценах и диалогах играют весьма убедительно, гринд удачно замаскирован под приятное занятие, исследование мира в меру ненавязчиво поощряется прогрессом истории персонажа, монотонность оттеняется выверенными дозами разнообразия, но каждый из этих аспектов не вызывает слепого доверия, которое должно быть присуще любви с первого взгляда. Вы ловите себя на том, что хотите верить в чувства Кассандры и могучей кучки блестяще играющих актеров, хотите увлекаться многочисленными занятиями, потому что они такие потрясающие, что не увлекаться ими кажется какой-то ошибкой, и хотите поддаваться обаянию игрового мира, исследовав тот от первого найденного на берегу куска железа до последнего лагеря разбойников и исторически достоверного вулкана. Но что-то, кажется, пошло не так.
Что же пошло не так в Assassin’s Creed Odyssey? Может быть, вас смущает ощущение восточноевропейского гетто, навеваемое лопочущими на греческом NPC, или упорное нежелание заканчиваться (хорошая игра, как показал пример Dragon's Dogma, неотъемлема от своевременно опущенного занавеса), но несомненно, что ни Сократ, ни Гиппократ, ни Пифагор, ни персонажи романтических связей, ни десятки проработанных характеров неписей и тщательно выписанных квестов не смогли стать вишенками на торте, а сделались бесвкусно набрякшими ягодами в банках поддельного вишневого варенья, которое, давясь и отдуваясь, поглощает главная героиня - древнегреческая супер-женщина, бесшумная убийца, ловкая, как дикая кошка, чемпионка паркура, властительница пещер, полей, гор и морских просторов, неистовая абордажница, хуманша без недостатков, звезда светских симпосиев, единственная надежда колыбели демократии, мудрый арбитр, молящийся за тех и за других.
Компания Юбисофт, мотивации которой совершенно ясны (слыш, купи ускорение прокачки), создала патовую ситуацию, когда, с одной стороны, требовать сокращения числа точек интереса, равно как и внесюжетных приключений, интеллигентному человеку не позволяет соображение о том, что многообразие и детализация никогда не бывают избыточными, с другой - урезание игры на две трети является единственным шансом успеть опустить занавес в нужный момент. Опытный драматург, понимающий, что власть дана богами именно ему, а не зрителю, и дана не просто так, без труда избавляет аудиторию от подобных терзаний и, предоставляя готовое произведение, исключает возможность патовой ловушки. Совсем не так происходит, когда центральной фигурой в театре, как это бывает в обществе развитой шудрократии, становится недалекий затейник, научившийся считать монеты в карманах развесившей уши публики.
